Все лето к нам в школу шли новые ученики. И не только малыши-первоклассники, впервые переступающие школьный порог, и не только закончившие начальную школу пятиклассники, — в этом не было бы ничего удивительного. Но, к нашему немалому изумлению, к нам стали записываться на собеседование шестиклассники, семиклассники, восьмиклассники, и даже — это повергло нас в шок — дети, только что перешедшие во второй класс! И в большинстве своем это не были ребята, переехавшие в Киев вслед за своими родителями и лишь по этой причине выбирающие школу «по душе». Нет, большей частью родители их — вполне обеспеченные киевляне, интеллигентные, деловые, творческие люди, крепко стоящие на ногах и не боящиеся «ни черта, ни дьявола».

Это заинтриговало нас, и всякий раз, пока очередной ребенок собеседовал с психологом, рассказывая о своем житье-бытье, моя жена Оксана, директор школы, разговаривала с его родителями, выясняя — что их подвигло на переход к нам? Чем не устроила прежняя школа? Что стало последней каплей, переполнившей чашу родительского терпения?

Родители рассказывали — кто ёмко и кратко, кто бурно и в лицах, — каждый свою историю, лишь в мелких деталях отличающуюся от историй, уже слышанных нами, так что через некоторое время они слились для нас в один общий родительский стон, который можно было бы пересказать так:

— Мой сын (дочь) — живой и непоседливый (спокойный и вдумчивый) ребенок. Он с раннего детства интересовался техникой (хорошо рисовал, занимался спортом). Он с большим воодушевлением ждал, когда, наконец, пойдет в школу и 1-го сентября в свой 1-й класс шел с радостью и желанием. Первая учительница оказалась приятной и доброй женщиной (вздорной и глупой особой)…

Тут сюжет временно разветвлялся. У тех детей, кому повезло с первой учительницей, продолжал сохраняться интерес к учебе, у тех, кому не повезло, походы в школу стали напоминать ежедневный путь на Голгофу, причем, как для детей, так и для родителей. Это продолжалось четыре года, всю начальную школу.

Но, в конце концов, всё плохое, как и всё хорошее, заканчивается. В большинстве родительских рассказов и хорошее, и плохое закончилось одним и тем же: ужасным. Начался пятый класс.

Кризис среднего школьного возраста

Казалось бы — что тут ужасного? Ну, да — много разных преподавателей. Много предметов. Меньше стало конкретики, зато больше схоластики, зубрежки и непонятных абстракций. Все это можно еще пережить. Да, интерес к учебе стал угасать. По одним предметам часто менялись преподаватели, а по другим по полгода вообще никого не было. Учиться стало не модно, и ребенка начали гнобить одноклассники, называя… по-разному, — допустим, заучкой.

Со всем этим можно было смириться, хотя уж — чего тут хорошего! Но обычно в этом месте в родительских рассказах появлялся новый персонаж — не поворачивается язык сказать: учительница, — мегера, иногда пожилая, иногда молодая, которая включалась в общую травлю, правда, свысока и по каким-то своим причинам. Может, ненавидела она непоседливых мальчуганов, а может — сложное у нее материальное или семейное положение (или то и другое сразу), но только, невзлюбив однажды, она делала все возможное, чтобы жизнь ребенка стала невыносимой.

И это не преувеличение. Мы иногда за голову хватались, отказываясь верить: как такое может быть? Ведь вы же неглупые и уверенные в себе родители, — как вы могли терпеть эти издевательства и унижения, которым подвергались ваши дети? Почему не поставили на место зарвавшуюся училку, растаптывающую честь и достоинство вашего ребенка?

Один из ответов объяснил всё. «Мы не знали, что где-то бывает по-другому».

Испытание свободой

Тем не менее, бывает. Некоторые родители не стали ждать, пока их дети вырастут невежественными неврастениками, и стали создавать свои учебные заведения — не подходящие под стандарт и не включенные в систему, но как бы дополняющие и исправляющие ее.

Такие учебные заведения не имеют официальной лицензии, поэтому не могут выдавать аттестаты государственного образца, но, в конце концов, ведь есть экстернат, а значит — ребенок может учиться в одном месте, а получать аттестат — в другом.

Исторически первой в Киеве появилась «Школа-Парк открытых проектов», созданная Ярославом Коваленко как воплощение идей Милослава Балабана, российского педагога-новатора. Школа-Парк реализует модель так называемой «демократической школы» — редкой у нас, но широко распространенной за рубежом разновидности учебных заведений. В ней нет формы, нет уроков, нет звонков, нет привычных учителей, зато есть наставники-тьюторы, включенные в совместную деятельность с детьми, — деятельность, инициатором которой выступают дети, а не взрослые. Со стороны это выглядит, как череда сменяющих друг друга игр, проектов, творческих сессий, неуправляемых и бессистемных. На самом деле, там есть и порядок, и логика, но эти логика и порядок идут изнутри, «от детей», а не от высокомерных взрослых, уверенных, что уж они-то точно знают, что для подопечных хорошо и правильно, а что — нет.

Впрочем, многим родителям такая детская свобода не по душе, и они ищут нечто более «системное» и привычное.

Им бы я посоветовал присмотреться к новым образовательным структурам, которые создают обеспокоенные родители для пробуждения и поддержания интереса детей к учебе, — вроде «Креативной Международной Детской Школы», работающей по выходным дням в нашем новом здании. В этой «воскресной школе» нового типа учат не Закону Божьему, но законам Ньютона, робототехнике, изобретательству и еще много чему, только выбирай!

Вообще говоря, наука, увядшая и засохшая на нашей скудной образовательной ниве, всходит буйной порослью во всяких возникающих тут и там интерактивных музеях- лабораториях, вроде «Экспериментариума» и «Веселой науки». Да, наука может быть веселой, так же как веселой и не угнетающей может быть школьная учеба, но для этого нужны иные школы и иные учителя.

Первое — второму

Все эти поиски лучшего образования для своих детей могут показаться придурью интеллектуалов-маргиналов, которых в Украине почти уже не осталось, но я с этим решительно не согласен. Я считаю: мы — свидетели зарождения мощного тренда, который через несколько лет сметет большую часть традиционных школ с нашего образовательного ландшафта.

Дети, которые уже родились или родятся в ближайшее время, — это второе интернет-поколение. Их родители, первое интернет-поколение, еще совсем недавно — в конце девяностых — начале нулевых годов — сами тосковали за партами, спрашивая себя: зачем я должен запоминать все эти факты и даты, все эти справочные сведения? Ведь есть компьютер с поисковиком, и любую информацию можно извлечь именно тогда, когда она действительно нужна! Зачем мне изучать виды предложений, если я не лингвист? Зачем учить тригонометрию, если я не собираюсь становиться ни инженером, ни ученым? — «Мало ли, как сложится жизнь», — отвечали мудрые учителя. — «Учите, пригодится. А вдруг компьютера не будет под рукой?»

Кто прав, кто ошибался? Что показало нам свершившееся Будущее?

Давайте расспросим молодых людей (если Вы, уважаемый читатель, относите себя к старшему поколению) — или самих себя (если относите к младшему), что из школьной программы им (Вам) действительно пригодилось, — и сколько пришлось бы потратить Вам времени для того, чтобы все пригодившееся изучить «с нуля»? Месяц? Год? Возможно. Но уж никак не 11 лет!

И вот теперь все эти молодые родители с ужасом думают: неужели и моему ребенку предстоит потратить лучшие годы жизни на тупое отсиживание в душных классах, на заучивание информационного мусора, на придирки неудачников, вымещающих свою неудовлетворенность на подневольных детях?

В интернете, который знает все, есть примеры иных школ и иных взаимоотношений. Я уверен: второе интернет-поколение будет учиться другому — и по-другому.

Этого хотят их родители. Значит — это случится. Скоро. Мы с Вами доживем.